Зрение может стать причиной чтения
Profiles in Oz: Lee Tergesen
Дэвид Р. Гуарино
Windy City Times
15 января, 2003
Сколько может выдержать человек, прежде чем сломаться? Что, в конечном итоге, служит спусковым крючком, заставляющим его освободиться от того, что мы называем правилами цивилизованного мира? Что должно произойти, чтобы животные инстинкты взял верх, и простое выживание стало главной и единственной целью?
Эти вопросы человеческой природы далеко не новы. Философы и психологи годами занимаются их изучением.
Но для Тобайаса Бичера, заключённого №97Б412 в вымышленном мире государственной тюрьмы «Озвальд» («Оз») канала НВО, падение до базовых основ человеческого существования происходит стремительно и разрушительно. Очень скоро для бывшего выпускника Гарварда агрессивные, а часто жестокие инстинктивные реакции становятся средством выживания в мире неописуемого ужаса и вездесущей опасности.
читать дальшеПосле осуждения за непредумышленное убийство и вождение в состоянии алкогольного опьянения на 15 лет заключения в «Оз», привычный комфортный мир Тобайаса Бичера превращается в кошмар наяву, навсегда переворачивая его жизнь. Реальность Бичера вскоре становится погоней за временем и чужой слабостью. Вскоре после перевода в «Оз» он становится «сучкой», рабом, лидера братства арийцев Верна Шилленгера (Дж. К. Симмонс). Неоднократно подвергшись изнасилованию, причинению увечий (одно из которых – свастика, которую Шилленгер выжег на ягодице Бичера как знак своей собственности), Бичер сумел выжить после мести Шилленгера и подосланного им Криса Келлера, когда они сломали обе его руки и ноги; его ребёнка убили и прислали его руку в тюрьму по почте; его жена покончила с собой; его заставили устроить представление в женской одежде перед своим хозяином Шилленгером и другими заключёнными; даже его досрочное освобождение было отменено. Попутно Бичер влюбляется в своего сокамерника Криса Келлера (Кристофер Мелони) и вступает с ним в романтические отношения, только чтобы позже пережить его предательство.
В этом ужасном состоянии бесконечного унижения и неопределённости Бичер постепенно начинает употреблять наркотики, превращаясь в агрессора, порой проявляющего коварство и садизм. Но, как ни удивительно, после всех ужасающих поступков, которые он совершает под действием героина, алкоголя или просто в попытке выжить и доказать собственную силу (как в том случае, когда он откусил головку пениса заключённого, пытавшегося принудить его к оральному сексу), Бичер постигает свою истинную сущность. И каким-то образом ему удаётся сохранить свою врождённую способность сострадать, доверять и даже любить, пережив унижения и деморализацию.
Ли Тергесен с уверенностью взял сложную роль Тобайаса Бичера и проработал её блестящее воплощение. Тергесен в исполнении роли Бичера так осторожно обнажил человеческую природу, приблизившись к самой её сути, что это по-настоящему пугает. Тоби, поддерживаемый мастерством Тергесена, делает одно открытие о себе за другим, а зритель получает возможность с необыкновенной отчётливостью прочувствовать конфликт Бичера и его разрешение. В результате мы получаем изображение героя Тергесеном во всём его великолепии, исполненном жестокой честности, глубокой проницательности и необузданных эмоций при безупречной технической точности. Тергесен раздвигает границы личности своего персонажа, давая Бичеру возможность ступить туда, куда боятся заходить обычные смертные. Мы видим Бичера в моменты его взлётов и падений. Тергесен безжалостно показывает кровь, потрясения и боль, сопровождающие путь его героя. Бичеру позволено испытать всё, что необходимо перенести, чтобы выжить: хорошее, плохое и уж точно нелицеприятное.
Таланты Тергесена неплохо реализовывались ещё даже до того, как его заметил сценарист и продюсер Том Фонтана во время его работы в Лос-Анджелесе. Уроженец Айваритона, штата Коннектикут, остроумный, приятный и добродушный Тергесен окончил Американскую Музыкальную и Драматическую Академию Манхэттена. В Нью-Йорке Ли совсем не является неизвестным. Раннее появление в «Законе и Порядке» на NBC в 1990 году привело к переезду Тергесена в Лос-Анджелес. В 1991 году Ли попал в каст «сёрферов-грабителей банка» приключенческого фильма «На гребне волны». За ролью в «A Killing Mind» на канале «Lifetime» последовала появление Тергесена в «Заколдовать насмерть» на НВО.
В 1993 году Ли играл с актрисой из «Оз» Эди Фалко (они сыграли мужа и жену) в невероятно популярном сериале NBC «Убойный отдел». Но Тергесен всегда тяготел к комедии, и одной из самых узнаваемых его ролей стала роль Терри в получившем огромную популярность фильме «Мир Уэйна» и его сиквелах, где он снимался с Майком Майерсом и Дэной Карви. Тергесену по праву может быть причислена заслуга увековечивания фразы «Я люблю тебя, чувак» в современной поп-культуре. За ролью садистского старшего брата Четта в американском научно-фантастическом комедийном сериале «Чудеса науки» последовали роли во многих независимых фильмах, включая «Выстрел» 1994 года, «Джордж Б» (1996), «Бриллианты» (1999), «Выстрел в темноте» и его запоминающаяся роль пожарника в полицейской драме «Удар» на UPN. В 2001 Тергесен снимался с Лорой Линни в оригинальном фильме Showtime «Чёрный ирис». Он также работал с Полом Сорвино, Кулио и Сонией Брагой в «Perfume».
Я нашёл Тергесена сердечным, чрезвычайно искренним и весёлым человеком, когда мне дважды посчастливилось брать у него интервью в Чикаго и Нью-Йорке в прошедшем году.
Тобайас Бичер мой любимый герой в «Оз» и ты проделал фантастическую работу, исполняя эту роль.
Ну, ты уже кажешься довольно умным человеком. (смеётся)
Как ты получил эту роль? Я знаю, что ты был знаком с Томом Фонтаной (создателем и главным сценаристом), нужно ли тебе было проходить прослушивание?
Я жил в Лос-Анджелесе и работал на шоу «Чудеса науки», потом я вернулся в Нью-Йорк… Я снимался в семи эпизодах «Убойного отдела», и на самом деле знаю Тома (Фонтана) с 1989 года. Так что когда я работал над последним эпизодом «Убойного отдела», который снимался в Балтиморе, Тому понадобилось приехать в Нью-Йорк; кажется, это было в январе. И он сказал мне о том, что они собираются снимать шоу для НВО о тюрьме. Мы обсудили пару идей о персонажах, один из которых был надзирателем, а второй в итоге оказался Тобайасом Бичером. И в конце разговора он сказал: «Ну, знаешь, дай мне подумать об этом». А через несколько дней он позвонил мне и практически сказал, что я буду играть Бичера.
Я думаю, с твоим персонажем могут отождествить себя многие люди, почувствовать с ним связь. Бичер поразил меня, как обычный парень, который ехал за рулём подвыпившим, случайно сбил насмерть девочку и внезапно оказался заперт в этом аду «Оз». Ведь многие из заключённых, живущих в «Оз», жили криминальной жизнью до заключения. Ты согласен?
На самом деле я бы не был так в этом уверен. В первую очередь насчёт того, что он (Бичер) был обычным парнем. Я не уверен в том, что Бичер «изменился», попав в «Оз», но я думаю, что он стал тем, знаешь, кем он должен был быть… Не самый лучший способ изложить это, но я думаю, что что-то мучило его задолго, как он туда попал (в «Оз»). И, знаешь что, я уверен, что в шоу говорилось о том, что это был не первый раз, когда он сел пьяным за руль. Так что он уже нарушал закон; жил вне закона. И на самом деле он ведь адвокат, я имею в виду, что адвокаты не славятся строгими моральными принципами или угрызениями совести, понимаешь, о чём я?
Я знаю, как часто люди воспринимают это: «О мой Бог, это же просто обычный парень!» Но я думаю, что на самом деле просто нет такого понятия, как «обычный парень». В каждом из нас есть то, с чем мы боремся. И страдания изначально являются частью жизни. Это лежит на поверхности – и мне кажется, что эта прекрасная особенность шоу – когда вы начинаете его смотреть (и я думаю, в этом причина, по которой люди не могут его смотреть), первый раз, когда вы его смотрите, ваша основная мысль: «КАКОГО ЧЁРТА!»
Это точно!
Но если вы посмотрите его больше раза; если посмотрите его пару раз, внезапно вы начнете понимать этих людей и их мотивы. Внезапно все те вещи, которые вас шокировали, немного блекнут в восприятии, потому что вы начинаете понимать, почему они (заключённые) так агрессивно себя ведут. И я думаю, в этом сила шоу.
В «Оз» определённо сильно рисковали в том, что касалось детальности изображаемого. Я не считаю себя человеком, которого легко шокировать, но в «Оз» было достаточно сцен, заставивших меня передёрнуться. Как та, в которой Сиппел (молодой священник, осужденный за соблазнение подростка) был буквально распят…
Да. Верно. Это тот же эпизод, в котором у одного из надзирателей вырвали глаза, а Бичеру сломали руки и ноги в спортзале. (Ли смеётся) Это был жестокий финал (второго сезона).
Не говоря уже о сцене, в которой ты отомстил Шилленгеру…
Да, точно.
Эту сцену трудно было играть?
Нет! После тех эпизодов, что мы уже сняли; после всего, что мы делали вместе, мне было довольно приятно отпустить себя. (Мы оба смеёмся) Но, я думаю, ему это в этой сцене было совершенно неудобно.
Да, могу себе представить. Скажи мне вот что, Ли, ты сохраняешь тесную связь с актёрами «Оз»? Вы сплочённая команда?
Да. Крайне сплочённая, Дэвид. Мы все очень уважаем друг друга. Люди, с которыми я работал больше всего: Крис Мелони (Крис Келлер), Имонн Уолкер (Карим Саид), Рита Морено (сестра Питер-Мари Рэймондо)… Знаешь, я на самом деле разговаривал с Ритой буквально на днях. Я не могу тебе этого передать, недавно мы с ней снимали сцену, я возвращался домой, я вышел выгулять свою и собаку и меня как будто осенило: «Господи Иисусе, я же сегодня работал с самой Ритой Морено!» Ну, я работаю с ней на протяжении нескольких лет, но я просто так признателен людям, с которыми работаю. Мы очень любим друг друга.
Рита Морено это легенда…
В 70 лет она всё ещё, понимаешь, находит что-то новое. Она взволнована работой, она открыта новому и это потрясающе…
Я действительно никогда не видел ничего, похожего на «Оз». Я должен сказать, что восхищаюсь не только проницательностью Тома Фонтаны, но и смелостью, которая потребовалась для создания шоу. Я уверен, что происходящее в настоящих тюрьмах мы не могли бы даже представить…
Да. Как-то к нам на съёмки пришли работники настоящей тюрьмы и сказали, что они любят шоу, и в нём нет ничего, что показалось им фальшивым. Что-то из показанного в «Оз» могло бы произойти в жизни, если уже не происходило. И они сказали, (в настоящей жизни в тюрьме) обычно проходит пара месяцев, когда ничего не происходит (а в «Оз» что-то происходит постоянно), и тогда там по-настоящему тихо. А потом происходит что-то, разжигающее насилие на несколько месяцев. И мы сказали им: «Ну, мы в эфире всего два месяца, так что мы не можем показывать шоу, где ничего не происходит».
Я хотел спросить тебя о сцене, которую ты играл в первом сезоне, когда поначалу ты был под контролем Шилленгера, его рабом…
Да, его сучкой.
Я говорю о сцене, где тебе пришлось петь на сцене в женской одежде.
Как бы я мог её забыть? (смеётся)
Тебе пришлось петь «I’ve Got It Bad and That Ain’t Good». Это была действительно сложная сцена? Тебя поддерживали твои приятели из съёмочной команды?
Ммм. Ну, я должен сказать, что первый год… Кажется, эта сцена (с платьем) произошла в том же эпизоде, в котором я выбил стекло в камере Шилленгера, верно? …Так что этот эпизод был поворотным пунктом, Дэвид. Это было действительно интересно, потому что до того момента меня не то чтобы игнорировали, но люди были очень напряжены из-за того, через что проходил мой персонаж, от актёров до съёмочной команды. Парой эпизодов раньше была одна сцена, где я и Шилленгер были в камере. …Кажется, это в ней я собирал бельё, и он играл пальцами на ногах моими сосками … или делал со мной что-то ужасное в этом духе.
Ну, мы закончили сцену, и у меня был перерыв, камеру унесли куда-то ещё, и один из парней съёмочной команды сел рядом со мной. Я, кажется, думал о сцене, и он сказал мне: «Что это за херня?» Я начал смеяться, и он сказал: «Ты должен попробовать надрать ему задницу!» Во-первых, этот разговор был совершенно неуместен. Я не сказал этого парню, просто посмотрел на него и вскоре он ушёл. На самом деле я ответил: «Я не знаю, что я буду делать». В ситуации Бичера ты в первую очередь думаешь о самосохранении, и на самом деле непонятно, что это означает в данном случае. Но когда всё (в твоей жизни) происходит иначе, чем ты думал, Адебизи постоянно перед тобой и внезапно всё, о чём ты думаешь, это «Господи, я должен остаться в живых,» - возможно тогда это единственный выход. И я думаю, что все актёры и члены съёмочной командой думали об этом. «А что бы сделал я? Я бы надрал ему задницу? Был бы я тем парнем, которым себя считаю, и просто выбил бы дерьмо из этого парня, рискуя тем, что меня могут убить? Или я бы позволил трахнуть себя в зад?» Понимаешь, человек задаётся вопросом, подстилка ли он на самом деле. Вот к этому всё сводится, верно? Как только я дал отпор Верну (Шилленгеру), все закричали: «Да, Бичер!» До этого они были испуганы ситуацией Тобайаса и могли сказать только: «О, бедный Бичер».
Значит, пение на сцене было…
Песня со сцены была как раз перед этим событием. И, знаешь, самым унизительным в этой сцене было то, что я был в ужасной женской одежде! Понимаешь, мне могли бы дать хотя бы сексуальные туфли! (смеётся) А у меня были эти кошмарные золотистые туфли… такой позор! Могли бы сделать так, чтобы я хотя бы хорошо выглядел, чёрт возьми!
Да, это был не самый подходящий комплект одежды, с этим я соглашусь…
Это платье было похоже на две разорванных красных футболки! Боже! Даже самая лучшая модель не могла бы хорошо выглядеть в этом… Хотя, если серьёзно, это было тяжело. Хорошо, что зрители не могли слышать того, что мне кричали… Это была довольно напряжённая сцена.
Поэтому я думаю, что можно уверенно сказать, что ты мастерски сыграл этого героя, все его взлёты и падения, никогда не пытаясь идти на компромиссы.
Спасибо. И это то же, что вначале сказал Том (Фонтана). Понимаешь, мы с ним уже были знакомы какое-то время, и он знал, что во мне есть эта «дикая» сторона. И он сказал: «Когда зрители увидят Тобайаса Бичера в первом эпизоде, никому не придёт в голову, во что ты его превратишь».
Безусловно. Это просто шокирует. Очень эффектно. И это подводит меня к вашему роману с Крисом Келлером (Крисом Мелони). Каково было снимать ваш первый с Крисом поцелуй?
Когда мы с Крисом начали разговаривать о том, как мы собираемся играть этот первый поцелуй, я сказал ему: «Ты знаешь о тенденции пытаться уйти от этой темы. Мы не знаем, как долго будет продолжаться шоу и куда оно зайдёт, но это станет частью наших отношений, и если мы отстранимся от этого, это не будет шоу. «Оз» не увиливает от спорных тем, а рассматривает их.» Мы оба согласились попробовать взяться за это всерьёз. И я думаю, что потому наши с ним отношения на экране и получились такими значительными, будучи при этом совершенно испорченными. Люди до сих пор болеют за эту пару. Потому что люди знают, что любовь такова, и они знают, что любить тяжело. И они понимают, что поведение человека может не иметь никакого отношения к человеку, с которым он состоит в отношениях, а причина может быть в том, что случилось с ним, когда ему было пять лет. И для любящих людей безоговорочное прощение это лучшее, на что можно надеяться. Если актёр концентрируется на том, чего он не будет делать, он попадает в ловушку собственного эго. Если он говорит: «Я не хочу, чтобы меня видели делающим это», речь уже идёт о нём, а не о его персонаже. Я решил выяснить, как я могу сделать это (анализируя поступки героя) и посмотреть, что в этом есть. И, скажу тебе, Дэвид, в некоторых совместных сценах с Крисом (Мелони), то, что происходит у тебя на уме, когда в таких сценах ты полностью отдаёшься игре… это действительно интересно.
Отдельные сцены, как и вообще вся ваша с Келлером история, вышли очень искренними и достоверными.
Мы с Крисом (Мелони) несколько раз выезжали провести время вместе, всё в таком духе, чтобы выстроить отношения. Когда вы делаете что-то такое вне экрана, вы становитесь или как персонажи в конце «Избавления» - «Эй, похоже, теперь мы не будем видеться» - или вы сближаетесь. Мы с ним стали очень близки; благодаря этому шоу мы построили крепкие отношения.
Как бы ты охарактеризовал сексуальную ориентацию Тобайаса Бичера? Он гетеросексуален, бисексуален или гей? Или это просто потерянная душа, которая ищет любви везде, где только может её найти? Он женатый мужчина, который находит себя в тюрьме. Его жена совершает самоубийство, и он оказывается в этих отношениях с другим мужчиной…
(Ли колеблется) Знаешь, мне кажется, что Бичер делает то, что он делает, из любви. Кьеркегор сказал: «Если вы вешаете на меня ярлык, вы отрицаете меня». И, я думаю, это отсылает нас к тому, о чём мы говорили раньше. Бичер всего лишился. Его жены, его семьи, он оторван от всего, что знает. Он деморализован намного сильнее, чем это было бы возможно, будь он один. И потом он осознаёт в себе какие-то чувства к Крису Келлеру. На тот момент он закрыт. Когда к нему подселяется Келлер, Бичер почти безумен. Он создал человека, который никого не подпускает к себе. Он полностью ожесточился и ушёл в себя. И потом он слышит о том, что его жена умерла. И Келлер (даже несмотря на то, что он обманывает его) в это время с ним. Знаешь, я думаю, эти вопросы вроде «Гей ли он, гетеросексуален или бисексуален» - это то, что вы должны решить для себя сами. Это не то, о чём должен заявлять персонаж.
Ли, тебе ведь уже доводилось играть транссексуалов или трансгендеров?
Да.
В Нью-Йорке недавно приняли закон, гарантирующий полные гражданские права и свободу от дискриминации трансгердерам.
Я предан идее того, чтобы люди могли выражать себя, как им того хочется. Если только это не вредит другим людям. И я всегда восхищался ЛГБТ-сообществом из-за их решимости. Они говорят: «Я таков, каков есть», они очень смелые. Я не понимаю, по какой причине вообще кто-то подвергается дискриминации. Меня не интересует, что на тебе надето, важно, кто ты.
Ну ладно, у меня есть друзья-трансгендеры. Это просто люди. Если кто-то хочет бояться… Это тоже самое что я говорил про «Оз». Люди смотрят первый эпизод и говорят (Ли повышает голос до писка): «О Боже, я не могу это смотреть!» Знаешь, ты не можешь этого смотреть, потому что не способен заглянуть в себя и принять это в себе. Я понял, что, если у меня с кем-то возникают проблемы, то это из-за того, что от него что-то есть во мне. Понимаешь, что я имею в виду?
Да. Что-то вроде отражения себя.
Отражение! Мы все отражения. Видишь ли, я допускаю чьё-то существование, потому что могу позволить существованию этого в себе. Если я боюсь в себе чего-то, то я не хочу смотреть на это в мире, потому что моей следующей мыслью будет: «О, Господи, я мог бы сделать это!»
Как ты относишься к любви?
Если каким-либо образом ты можешь выразить свою любовь к кому-то, это прекрасно. Ведь есть и не физическая любовь. Многие люди не могут выразить её таким образом. И отчасти в этом причина существующих в мире проблем…
Чему исполнение роли Тобайаса Бичера научило тебя?
О Боже! Это длинный список. Я помню, как читал где-то, что когда мы исследуем себя или наш воображаемый образ снова и снова до полного расщепления, это заставляет наше настоящее «я» всплыть на поверхность. Так что, когда вы сумеете избавиться от ваших предвзятых представлений о том, кем вы являетесь или кем вы хотите, чтобы вас воспринимали, когда вы позволяете всему этому спасть, тогда вы можете по-настоящему «быть». И я думаю, что это можно назвать тем, через что проходит Бичер. Понимаешь, он перерождается и теперь (особенно в последней паре сезонов), с тех пор как он начал работать с (Каримом) Саидом (лидером мусульман в «Оз») …Саид позволил ему найти связь с тем, чего раньше он никогда по-настоящему не касался. И я должен сказать, что, как актёр, вживаясь в роль, невозможно этого избежать. Нельзя сказать: «Это Тобайас Бичер, а я Ли Тергесен», будто они совершенно не пересекаются.
Очень важное, что я смог сделать, играя этого героя, в том, что я смог освободиться от своего представления о том, кем я являюсь и что должен делать. К примеру, относительно нашей сюжетной линии с Крисом Мелони (их гомосексуального романа в «Оз»), я много слышал о том, как одни актёры говорили другим актёрам: «Никогда не целуй на экране мужчину» и давали прочие советы о том, чего ты не должен делать. Большинством из которых я пренебрёг. (Мы оба смеёмся) Думаю, это шоу действительно научило меня тому, о чём в глубине души я всегда знал: тому, что смелость и бесстрашие (когда ты делаешь что-то перед лицом страха, а не «без страха») вознаграждаются. Нет причин себя останавливать. Если перед тобой стоит задача, действуй. И если тебя это пугает, это не значит, что это плохо. Это просто нужно отшлифовать и сгладить.
Дэвид Р. Гуарино
Windy City Times
15 января, 2003
Сколько может выдержать человек, прежде чем сломаться? Что, в конечном итоге, служит спусковым крючком, заставляющим его освободиться от того, что мы называем правилами цивилизованного мира? Что должно произойти, чтобы животные инстинкты взял верх, и простое выживание стало главной и единственной целью?
Эти вопросы человеческой природы далеко не новы. Философы и психологи годами занимаются их изучением.
Но для Тобайаса Бичера, заключённого №97Б412 в вымышленном мире государственной тюрьмы «Озвальд» («Оз») канала НВО, падение до базовых основ человеческого существования происходит стремительно и разрушительно. Очень скоро для бывшего выпускника Гарварда агрессивные, а часто жестокие инстинктивные реакции становятся средством выживания в мире неописуемого ужаса и вездесущей опасности.
читать дальшеПосле осуждения за непредумышленное убийство и вождение в состоянии алкогольного опьянения на 15 лет заключения в «Оз», привычный комфортный мир Тобайаса Бичера превращается в кошмар наяву, навсегда переворачивая его жизнь. Реальность Бичера вскоре становится погоней за временем и чужой слабостью. Вскоре после перевода в «Оз» он становится «сучкой», рабом, лидера братства арийцев Верна Шилленгера (Дж. К. Симмонс). Неоднократно подвергшись изнасилованию, причинению увечий (одно из которых – свастика, которую Шилленгер выжег на ягодице Бичера как знак своей собственности), Бичер сумел выжить после мести Шилленгера и подосланного им Криса Келлера, когда они сломали обе его руки и ноги; его ребёнка убили и прислали его руку в тюрьму по почте; его жена покончила с собой; его заставили устроить представление в женской одежде перед своим хозяином Шилленгером и другими заключёнными; даже его досрочное освобождение было отменено. Попутно Бичер влюбляется в своего сокамерника Криса Келлера (Кристофер Мелони) и вступает с ним в романтические отношения, только чтобы позже пережить его предательство.
В этом ужасном состоянии бесконечного унижения и неопределённости Бичер постепенно начинает употреблять наркотики, превращаясь в агрессора, порой проявляющего коварство и садизм. Но, как ни удивительно, после всех ужасающих поступков, которые он совершает под действием героина, алкоголя или просто в попытке выжить и доказать собственную силу (как в том случае, когда он откусил головку пениса заключённого, пытавшегося принудить его к оральному сексу), Бичер постигает свою истинную сущность. И каким-то образом ему удаётся сохранить свою врождённую способность сострадать, доверять и даже любить, пережив унижения и деморализацию.
Ли Тергесен с уверенностью взял сложную роль Тобайаса Бичера и проработал её блестящее воплощение. Тергесен в исполнении роли Бичера так осторожно обнажил человеческую природу, приблизившись к самой её сути, что это по-настоящему пугает. Тоби, поддерживаемый мастерством Тергесена, делает одно открытие о себе за другим, а зритель получает возможность с необыкновенной отчётливостью прочувствовать конфликт Бичера и его разрешение. В результате мы получаем изображение героя Тергесеном во всём его великолепии, исполненном жестокой честности, глубокой проницательности и необузданных эмоций при безупречной технической точности. Тергесен раздвигает границы личности своего персонажа, давая Бичеру возможность ступить туда, куда боятся заходить обычные смертные. Мы видим Бичера в моменты его взлётов и падений. Тергесен безжалостно показывает кровь, потрясения и боль, сопровождающие путь его героя. Бичеру позволено испытать всё, что необходимо перенести, чтобы выжить: хорошее, плохое и уж точно нелицеприятное.
Таланты Тергесена неплохо реализовывались ещё даже до того, как его заметил сценарист и продюсер Том Фонтана во время его работы в Лос-Анджелесе. Уроженец Айваритона, штата Коннектикут, остроумный, приятный и добродушный Тергесен окончил Американскую Музыкальную и Драматическую Академию Манхэттена. В Нью-Йорке Ли совсем не является неизвестным. Раннее появление в «Законе и Порядке» на NBC в 1990 году привело к переезду Тергесена в Лос-Анджелес. В 1991 году Ли попал в каст «сёрферов-грабителей банка» приключенческого фильма «На гребне волны». За ролью в «A Killing Mind» на канале «Lifetime» последовала появление Тергесена в «Заколдовать насмерть» на НВО.
В 1993 году Ли играл с актрисой из «Оз» Эди Фалко (они сыграли мужа и жену) в невероятно популярном сериале NBC «Убойный отдел». Но Тергесен всегда тяготел к комедии, и одной из самых узнаваемых его ролей стала роль Терри в получившем огромную популярность фильме «Мир Уэйна» и его сиквелах, где он снимался с Майком Майерсом и Дэной Карви. Тергесену по праву может быть причислена заслуга увековечивания фразы «Я люблю тебя, чувак» в современной поп-культуре. За ролью садистского старшего брата Четта в американском научно-фантастическом комедийном сериале «Чудеса науки» последовали роли во многих независимых фильмах, включая «Выстрел» 1994 года, «Джордж Б» (1996), «Бриллианты» (1999), «Выстрел в темноте» и его запоминающаяся роль пожарника в полицейской драме «Удар» на UPN. В 2001 Тергесен снимался с Лорой Линни в оригинальном фильме Showtime «Чёрный ирис». Он также работал с Полом Сорвино, Кулио и Сонией Брагой в «Perfume».
Я нашёл Тергесена сердечным, чрезвычайно искренним и весёлым человеком, когда мне дважды посчастливилось брать у него интервью в Чикаго и Нью-Йорке в прошедшем году.
Тобайас Бичер мой любимый герой в «Оз» и ты проделал фантастическую работу, исполняя эту роль.
Ну, ты уже кажешься довольно умным человеком. (смеётся)
Как ты получил эту роль? Я знаю, что ты был знаком с Томом Фонтаной (создателем и главным сценаристом), нужно ли тебе было проходить прослушивание?
Я жил в Лос-Анджелесе и работал на шоу «Чудеса науки», потом я вернулся в Нью-Йорк… Я снимался в семи эпизодах «Убойного отдела», и на самом деле знаю Тома (Фонтана) с 1989 года. Так что когда я работал над последним эпизодом «Убойного отдела», который снимался в Балтиморе, Тому понадобилось приехать в Нью-Йорк; кажется, это было в январе. И он сказал мне о том, что они собираются снимать шоу для НВО о тюрьме. Мы обсудили пару идей о персонажах, один из которых был надзирателем, а второй в итоге оказался Тобайасом Бичером. И в конце разговора он сказал: «Ну, знаешь, дай мне подумать об этом». А через несколько дней он позвонил мне и практически сказал, что я буду играть Бичера.
Я думаю, с твоим персонажем могут отождествить себя многие люди, почувствовать с ним связь. Бичер поразил меня, как обычный парень, который ехал за рулём подвыпившим, случайно сбил насмерть девочку и внезапно оказался заперт в этом аду «Оз». Ведь многие из заключённых, живущих в «Оз», жили криминальной жизнью до заключения. Ты согласен?
На самом деле я бы не был так в этом уверен. В первую очередь насчёт того, что он (Бичер) был обычным парнем. Я не уверен в том, что Бичер «изменился», попав в «Оз», но я думаю, что он стал тем, знаешь, кем он должен был быть… Не самый лучший способ изложить это, но я думаю, что что-то мучило его задолго, как он туда попал (в «Оз»). И, знаешь что, я уверен, что в шоу говорилось о том, что это был не первый раз, когда он сел пьяным за руль. Так что он уже нарушал закон; жил вне закона. И на самом деле он ведь адвокат, я имею в виду, что адвокаты не славятся строгими моральными принципами или угрызениями совести, понимаешь, о чём я?
Я знаю, как часто люди воспринимают это: «О мой Бог, это же просто обычный парень!» Но я думаю, что на самом деле просто нет такого понятия, как «обычный парень». В каждом из нас есть то, с чем мы боремся. И страдания изначально являются частью жизни. Это лежит на поверхности – и мне кажется, что эта прекрасная особенность шоу – когда вы начинаете его смотреть (и я думаю, в этом причина, по которой люди не могут его смотреть), первый раз, когда вы его смотрите, ваша основная мысль: «КАКОГО ЧЁРТА!»
Это точно!
Но если вы посмотрите его больше раза; если посмотрите его пару раз, внезапно вы начнете понимать этих людей и их мотивы. Внезапно все те вещи, которые вас шокировали, немного блекнут в восприятии, потому что вы начинаете понимать, почему они (заключённые) так агрессивно себя ведут. И я думаю, в этом сила шоу.
В «Оз» определённо сильно рисковали в том, что касалось детальности изображаемого. Я не считаю себя человеком, которого легко шокировать, но в «Оз» было достаточно сцен, заставивших меня передёрнуться. Как та, в которой Сиппел (молодой священник, осужденный за соблазнение подростка) был буквально распят…
Да. Верно. Это тот же эпизод, в котором у одного из надзирателей вырвали глаза, а Бичеру сломали руки и ноги в спортзале. (Ли смеётся) Это был жестокий финал (второго сезона).
Не говоря уже о сцене, в которой ты отомстил Шилленгеру…
Да, точно.
Эту сцену трудно было играть?
Нет! После тех эпизодов, что мы уже сняли; после всего, что мы делали вместе, мне было довольно приятно отпустить себя. (Мы оба смеёмся) Но, я думаю, ему это в этой сцене было совершенно неудобно.
Да, могу себе представить. Скажи мне вот что, Ли, ты сохраняешь тесную связь с актёрами «Оз»? Вы сплочённая команда?
Да. Крайне сплочённая, Дэвид. Мы все очень уважаем друг друга. Люди, с которыми я работал больше всего: Крис Мелони (Крис Келлер), Имонн Уолкер (Карим Саид), Рита Морено (сестра Питер-Мари Рэймондо)… Знаешь, я на самом деле разговаривал с Ритой буквально на днях. Я не могу тебе этого передать, недавно мы с ней снимали сцену, я возвращался домой, я вышел выгулять свою и собаку и меня как будто осенило: «Господи Иисусе, я же сегодня работал с самой Ритой Морено!» Ну, я работаю с ней на протяжении нескольких лет, но я просто так признателен людям, с которыми работаю. Мы очень любим друг друга.
Рита Морено это легенда…
В 70 лет она всё ещё, понимаешь, находит что-то новое. Она взволнована работой, она открыта новому и это потрясающе…
Я действительно никогда не видел ничего, похожего на «Оз». Я должен сказать, что восхищаюсь не только проницательностью Тома Фонтаны, но и смелостью, которая потребовалась для создания шоу. Я уверен, что происходящее в настоящих тюрьмах мы не могли бы даже представить…
Да. Как-то к нам на съёмки пришли работники настоящей тюрьмы и сказали, что они любят шоу, и в нём нет ничего, что показалось им фальшивым. Что-то из показанного в «Оз» могло бы произойти в жизни, если уже не происходило. И они сказали, (в настоящей жизни в тюрьме) обычно проходит пара месяцев, когда ничего не происходит (а в «Оз» что-то происходит постоянно), и тогда там по-настоящему тихо. А потом происходит что-то, разжигающее насилие на несколько месяцев. И мы сказали им: «Ну, мы в эфире всего два месяца, так что мы не можем показывать шоу, где ничего не происходит».
Я хотел спросить тебя о сцене, которую ты играл в первом сезоне, когда поначалу ты был под контролем Шилленгера, его рабом…
Да, его сучкой.
Я говорю о сцене, где тебе пришлось петь на сцене в женской одежде.
Как бы я мог её забыть? (смеётся)
Тебе пришлось петь «I’ve Got It Bad and That Ain’t Good». Это была действительно сложная сцена? Тебя поддерживали твои приятели из съёмочной команды?
Ммм. Ну, я должен сказать, что первый год… Кажется, эта сцена (с платьем) произошла в том же эпизоде, в котором я выбил стекло в камере Шилленгера, верно? …Так что этот эпизод был поворотным пунктом, Дэвид. Это было действительно интересно, потому что до того момента меня не то чтобы игнорировали, но люди были очень напряжены из-за того, через что проходил мой персонаж, от актёров до съёмочной команды. Парой эпизодов раньше была одна сцена, где я и Шилленгер были в камере. …Кажется, это в ней я собирал бельё, и он играл пальцами на ногах моими сосками … или делал со мной что-то ужасное в этом духе.
Ну, мы закончили сцену, и у меня был перерыв, камеру унесли куда-то ещё, и один из парней съёмочной команды сел рядом со мной. Я, кажется, думал о сцене, и он сказал мне: «Что это за херня?» Я начал смеяться, и он сказал: «Ты должен попробовать надрать ему задницу!» Во-первых, этот разговор был совершенно неуместен. Я не сказал этого парню, просто посмотрел на него и вскоре он ушёл. На самом деле я ответил: «Я не знаю, что я буду делать». В ситуации Бичера ты в первую очередь думаешь о самосохранении, и на самом деле непонятно, что это означает в данном случае. Но когда всё (в твоей жизни) происходит иначе, чем ты думал, Адебизи постоянно перед тобой и внезапно всё, о чём ты думаешь, это «Господи, я должен остаться в живых,» - возможно тогда это единственный выход. И я думаю, что все актёры и члены съёмочной командой думали об этом. «А что бы сделал я? Я бы надрал ему задницу? Был бы я тем парнем, которым себя считаю, и просто выбил бы дерьмо из этого парня, рискуя тем, что меня могут убить? Или я бы позволил трахнуть себя в зад?» Понимаешь, человек задаётся вопросом, подстилка ли он на самом деле. Вот к этому всё сводится, верно? Как только я дал отпор Верну (Шилленгеру), все закричали: «Да, Бичер!» До этого они были испуганы ситуацией Тобайаса и могли сказать только: «О, бедный Бичер».
Значит, пение на сцене было…
Песня со сцены была как раз перед этим событием. И, знаешь, самым унизительным в этой сцене было то, что я был в ужасной женской одежде! Понимаешь, мне могли бы дать хотя бы сексуальные туфли! (смеётся) А у меня были эти кошмарные золотистые туфли… такой позор! Могли бы сделать так, чтобы я хотя бы хорошо выглядел, чёрт возьми!
Да, это был не самый подходящий комплект одежды, с этим я соглашусь…
Это платье было похоже на две разорванных красных футболки! Боже! Даже самая лучшая модель не могла бы хорошо выглядеть в этом… Хотя, если серьёзно, это было тяжело. Хорошо, что зрители не могли слышать того, что мне кричали… Это была довольно напряжённая сцена.
Поэтому я думаю, что можно уверенно сказать, что ты мастерски сыграл этого героя, все его взлёты и падения, никогда не пытаясь идти на компромиссы.
Спасибо. И это то же, что вначале сказал Том (Фонтана). Понимаешь, мы с ним уже были знакомы какое-то время, и он знал, что во мне есть эта «дикая» сторона. И он сказал: «Когда зрители увидят Тобайаса Бичера в первом эпизоде, никому не придёт в голову, во что ты его превратишь».
Безусловно. Это просто шокирует. Очень эффектно. И это подводит меня к вашему роману с Крисом Келлером (Крисом Мелони). Каково было снимать ваш первый с Крисом поцелуй?
Когда мы с Крисом начали разговаривать о том, как мы собираемся играть этот первый поцелуй, я сказал ему: «Ты знаешь о тенденции пытаться уйти от этой темы. Мы не знаем, как долго будет продолжаться шоу и куда оно зайдёт, но это станет частью наших отношений, и если мы отстранимся от этого, это не будет шоу. «Оз» не увиливает от спорных тем, а рассматривает их.» Мы оба согласились попробовать взяться за это всерьёз. И я думаю, что потому наши с ним отношения на экране и получились такими значительными, будучи при этом совершенно испорченными. Люди до сих пор болеют за эту пару. Потому что люди знают, что любовь такова, и они знают, что любить тяжело. И они понимают, что поведение человека может не иметь никакого отношения к человеку, с которым он состоит в отношениях, а причина может быть в том, что случилось с ним, когда ему было пять лет. И для любящих людей безоговорочное прощение это лучшее, на что можно надеяться. Если актёр концентрируется на том, чего он не будет делать, он попадает в ловушку собственного эго. Если он говорит: «Я не хочу, чтобы меня видели делающим это», речь уже идёт о нём, а не о его персонаже. Я решил выяснить, как я могу сделать это (анализируя поступки героя) и посмотреть, что в этом есть. И, скажу тебе, Дэвид, в некоторых совместных сценах с Крисом (Мелони), то, что происходит у тебя на уме, когда в таких сценах ты полностью отдаёшься игре… это действительно интересно.
Отдельные сцены, как и вообще вся ваша с Келлером история, вышли очень искренними и достоверными.
Мы с Крисом (Мелони) несколько раз выезжали провести время вместе, всё в таком духе, чтобы выстроить отношения. Когда вы делаете что-то такое вне экрана, вы становитесь или как персонажи в конце «Избавления» - «Эй, похоже, теперь мы не будем видеться» - или вы сближаетесь. Мы с ним стали очень близки; благодаря этому шоу мы построили крепкие отношения.
Как бы ты охарактеризовал сексуальную ориентацию Тобайаса Бичера? Он гетеросексуален, бисексуален или гей? Или это просто потерянная душа, которая ищет любви везде, где только может её найти? Он женатый мужчина, который находит себя в тюрьме. Его жена совершает самоубийство, и он оказывается в этих отношениях с другим мужчиной…
(Ли колеблется) Знаешь, мне кажется, что Бичер делает то, что он делает, из любви. Кьеркегор сказал: «Если вы вешаете на меня ярлык, вы отрицаете меня». И, я думаю, это отсылает нас к тому, о чём мы говорили раньше. Бичер всего лишился. Его жены, его семьи, он оторван от всего, что знает. Он деморализован намного сильнее, чем это было бы возможно, будь он один. И потом он осознаёт в себе какие-то чувства к Крису Келлеру. На тот момент он закрыт. Когда к нему подселяется Келлер, Бичер почти безумен. Он создал человека, который никого не подпускает к себе. Он полностью ожесточился и ушёл в себя. И потом он слышит о том, что его жена умерла. И Келлер (даже несмотря на то, что он обманывает его) в это время с ним. Знаешь, я думаю, эти вопросы вроде «Гей ли он, гетеросексуален или бисексуален» - это то, что вы должны решить для себя сами. Это не то, о чём должен заявлять персонаж.
Ли, тебе ведь уже доводилось играть транссексуалов или трансгендеров?
Да.
В Нью-Йорке недавно приняли закон, гарантирующий полные гражданские права и свободу от дискриминации трансгердерам.
Я предан идее того, чтобы люди могли выражать себя, как им того хочется. Если только это не вредит другим людям. И я всегда восхищался ЛГБТ-сообществом из-за их решимости. Они говорят: «Я таков, каков есть», они очень смелые. Я не понимаю, по какой причине вообще кто-то подвергается дискриминации. Меня не интересует, что на тебе надето, важно, кто ты.
Ну ладно, у меня есть друзья-трансгендеры. Это просто люди. Если кто-то хочет бояться… Это тоже самое что я говорил про «Оз». Люди смотрят первый эпизод и говорят (Ли повышает голос до писка): «О Боже, я не могу это смотреть!» Знаешь, ты не можешь этого смотреть, потому что не способен заглянуть в себя и принять это в себе. Я понял, что, если у меня с кем-то возникают проблемы, то это из-за того, что от него что-то есть во мне. Понимаешь, что я имею в виду?
Да. Что-то вроде отражения себя.
Отражение! Мы все отражения. Видишь ли, я допускаю чьё-то существование, потому что могу позволить существованию этого в себе. Если я боюсь в себе чего-то, то я не хочу смотреть на это в мире, потому что моей следующей мыслью будет: «О, Господи, я мог бы сделать это!»
Как ты относишься к любви?
Если каким-либо образом ты можешь выразить свою любовь к кому-то, это прекрасно. Ведь есть и не физическая любовь. Многие люди не могут выразить её таким образом. И отчасти в этом причина существующих в мире проблем…
Чему исполнение роли Тобайаса Бичера научило тебя?
О Боже! Это длинный список. Я помню, как читал где-то, что когда мы исследуем себя или наш воображаемый образ снова и снова до полного расщепления, это заставляет наше настоящее «я» всплыть на поверхность. Так что, когда вы сумеете избавиться от ваших предвзятых представлений о том, кем вы являетесь или кем вы хотите, чтобы вас воспринимали, когда вы позволяете всему этому спасть, тогда вы можете по-настоящему «быть». И я думаю, что это можно назвать тем, через что проходит Бичер. Понимаешь, он перерождается и теперь (особенно в последней паре сезонов), с тех пор как он начал работать с (Каримом) Саидом (лидером мусульман в «Оз») …Саид позволил ему найти связь с тем, чего раньше он никогда по-настоящему не касался. И я должен сказать, что, как актёр, вживаясь в роль, невозможно этого избежать. Нельзя сказать: «Это Тобайас Бичер, а я Ли Тергесен», будто они совершенно не пересекаются.
Очень важное, что я смог сделать, играя этого героя, в том, что я смог освободиться от своего представления о том, кем я являюсь и что должен делать. К примеру, относительно нашей сюжетной линии с Крисом Мелони (их гомосексуального романа в «Оз»), я много слышал о том, как одни актёры говорили другим актёрам: «Никогда не целуй на экране мужчину» и давали прочие советы о том, чего ты не должен делать. Большинством из которых я пренебрёг. (Мы оба смеёмся) Думаю, это шоу действительно научило меня тому, о чём в глубине души я всегда знал: тому, что смелость и бесстрашие (когда ты делаешь что-то перед лицом страха, а не «без страха») вознаграждаются. Нет причин себя останавливать. Если перед тобой стоит задача, действуй. И если тебя это пугает, это не значит, что это плохо. Это просто нужно отшлифовать и сгладить.
@темы: переводы, OZ, Lee Tergesen, интервью
-
-
31.01.2017 в 19:58